В.Боровиковский (1757 - 1825)
Портрет A. И. Безбородко с дочерьми Любовью и Клеопатрой
1803, холст, масло, 134 x104,5 см
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
На семейном портрете графини Безбородко с дочерьми все трое позируют перед нами, усиленно выражая свою любовь друг к другу, а равно их общую любовь к сыну и брату (это миниатюра с его портретом в руках у младшей), которая их объединяет настолько, что даже цепочка от миниатюры из рук старшей дочери через грудь матери тянется в руки младшей. Но им, признаться, не очень веришь. Кажется: лишь только в Русском музее наступает ночь, они встают, равнодушные, и расходятся по своим делам» (Чайковская О.Г. «Как любопытный скиф…»:
Т. В. Ильина пишет об этом произведении в несколько ином ключе: «В портрет графини А. И. Безбородко с дочерьми Любовью и Клеопатрой, несомненно, очень похожих на самих себя, иначе это бы не удовлетворило заказчиков, все как бы подчинено одной главной идее — идее святости семейных уз.
Все действующие лица объединены медальоном с изображением недавно погибшего сына и брата, висящим на шее матери, поддерживаемым старшей дочерью Любашей и демонстрируемым младшей Клеопатрой. Взгляды моделей разнонаправленны, взоры грустны, но спокойны.
Объединенные общим чувством утраты, персонажи очень сдержаны в выражении чувств, замкнуты и существуют каждый сам по себе. Пластический язык необычайно лаконичен: линейный ритм построен на плавных текучих линиях, монументальность усиливается выдвижением фигур на передний план; формы скульптурны, объемны, статичны, что еще более подчеркивается замкнутым интерьером, пришедшим на смену пейзажному фону прошлых лет.
Движения рук даже не замедлены, а замерли. Это не просто изображение „добрейшей старушки“ и „рачительной семьянинки“ Безбородко с двумя дочерьми — болезненной, хрупкой (и вскоре умершей) Любашей и легкомысленной, живой и своенравной Клеопатрой (богатейшей невестой России, сумевшей промотать в браке как свое приданое, так и состояние мужа). Три фигуры, связанные семейными узами и общей утратой, служат здесь одной идее — это пластический образ памяти, выраженный языком лапидарным, сдержанным, как надгробный плач в архаической стеле.