Павел Андреевич Федотов (1815-1852)
часть 1 часть 2
После выставки в Петербурге произведения Федотова были показаны в Москве, которая приняла их восторженно. «Мои картины производят фурор», — писал радостно Павел Андреевич.
Еще больше обрадовали его слова К. Брюллова: «Поздравляю Вас, Вы меня обогнали». Это было настоящим признанием художника-жанриста.
Но вскоре отношение к творчеству Федотова изменилось. В его картинах критики стали усматривать «злобу и сатирическую насмешку над изображаемыми лицами». Стало известно, чтоимя Федотова фигурировало на следствии по делу петрашевцев. В прессе началась травля художника.
Особенно старался реакционно настроенный «Москвитянин». Журнал опубликовал статью московского профессора Леонтьева, который считал живопись Федотова «временной» и «злобной», ей не может быть места в «христианском обществе». В результате — литографии с картин Федотова были запрещены, не стало заказов на рисунки. Тяжелое материальное положение художника усугубилось после смерти отца. Теперь на плечи Павла Андреевича лег весь груз забот о семье (двух сестрах и племянниках). Из-за долгов он был вынужден продать родительский дом.
Даже в это трудное время Федотов не прекращал работы над картинами. Писал лихорадочно быстро, стремясь осуществить все свои замыслы. От жанровых картин он перешел к созданию портретов, лучшим из которых считается портрет Н. П. Жданович (1849 г.), а затем — драматических полотен.
Первым из них была картина «Вдовушка» (1852 г.). Толчком к ее написанию стала судьба овдовевшей сестры Федотова. Картина долгое время не удавалась художнику. Он никак не мог передать облик и выражение глаз убитой горем молодой женщины. Трудно было отобразить и двойное освещение: от свечи и от окна. Но художник сумел справиться с этой задачей.
Вслед за «Вдовушкой» Федотов создает картины «Анкор, еще анкор!» (1851-1852 гг.) и «Игроки» (1852 г.). Они не похожи на все предыдущие работы художника. В них он отказывается от развитого действия — содержание как бы уходит в подтекст. Живопись становится выразителем душевного состояния — тревоги, тоски, подавленности и духовного опустошения. Свеча в сумерках интерьера — довольно выразительная деталь и быта, и жизни в целом. Сентенция художника: «Они убивают время, пока оно не добьет их» относится непосредственно к персонажам «Анкора...» и «Игроков».
Люди — жертвы «пустого времени» — эта тема вырастает у Федотова до образного философского обобщения, где лица заменены масками, фигуры — манекенами; обычное физическое движение подменяется динамикой мелкого мазка, вибрирующим светом, и возникает страх от ощущения эфемерности происходящего. Сам художник, подобно своим героям, бьется в это время в тисках нужды, непонимания, безрадостного существования.
По натуре человек веселый, балагур и острослов, он постепенно пре вращается в мрачного, раздраженного, молчаливого. Ради искусства Федотов отказался от военной карьеры, личного счастья и благополучия. Своему однополчанину А. Дружинину он признавался:
«Меня не станет на две жизни, на две задачи, на две любвик женщине и к искусству... Нет, чтобы идти и идти прямо, я должен оставаться одиноким зевакой до конца дней моих».
Ему прочили в невесты богатую девушку — Юлию, племянницу известного мецената Тарновского. Они полюбили друг друга, часто переписывались, но от брака Павел Андреевич отказался. Теперь все жертвы, принесенные им ради живописи, казались бесполезными: художник был окружен стеной непонимания и враждебного отношения. Он замыкается в себе и постепенно теряет веру в людей, а вместе с верой — и рассудок.
Последние полгода жизни прошли для Федотова в страшных мучениях. Иногда болезнь как бы отступала. Тогда появлялось страстное желание видеть друзей. Но они так и не приходили... Рядом с больным оставался только его верный денщик Коршунов.
Художник умер в больнице для душевнобольных, тридцати семи лет от роду. О его смерти широкого оповещения не было.
Хоронили почти тайно. Как и многих тогда в России...