Волконская Мария Николаевна (1805—1863)
...Мария Николаевна Волконская, дочь прославленного героя 1812 года генерала Н. Н. Раевского, в свое время поразила воображение Пушкина. Это ей посвящены строки в «Онегине»:
(около 1828 г.)
Я помню море
пред грозою:
Как я завидовал волнам,
бегущим бурной чередою,
с любовью лечь к ее
ногам! ..
Марии Раевской было девятнадцать лет, когда она встретилась с тридцатишестилетним блестящим генералом С. Г. Волконским.
«Я вышла замуж,— вспоминала она потом,— в 1825 году за князя С.Г. Волконского, 
достойнейшего и благороднейшего из людей; мои родители думали, что обеспечили мне блестящую,по светским воззрениям, будущность. Мне было грустно с ними расставаться: словно сквозь подвенечный вуаль, мне смутно виделась ожидавшая нас судьба...»
Молодая женщина не знала о событиях, происшедших 14 декабря 1825 года на Сенатской площади Петербурга. В ожидании ребенка она жила в деревне. Сын родился 2 января 1826 года, а 5 января Волконский приехал в деревню, повидался с женой и ребенком и тотчас уехал в армию.
Через два дня его арестовали. В июле 182б года, приговоренный к двадцати годам каторги и пожизненной ссылке, Волконский вместе с семью другими декабристами был отправлен в Сибирь.
Тайно от родных Мария Николаевна обратилась к царю с ходатайством о разрешении следовать за мужем. Вскоре пришел ответ. Царь разрешал, предупреждая Волконскую, что, уезжая, она лишается всех прав, состояния и никогда уже не сможет вернуться в столицу.
По пути в Сибирь Волконская остановилась в Москве у своей невестки, княгини Зинаиды Волконской. Княгиня устроила Марии Волконской пышные проводы в своем московском доме.
Приехал и Пушкин, прочитавший свое послание в Сибирь.
Сорок лет спустя после того вечера Мария Волконская писала:
«В Москве я остановилась у Зинаиды Волконской, моей невестки, которая приняла меня с такой нежностью и добротой, которых я никогда не забуду.(1826г).
Она окружила меня заботами, вниманием, любовью и состраданием. Зная мою страсть к музыке, она пригласила всех итальянских певцов, которые были тогда в Москве, и несколько талантливых певиц. Прекрасное итальянское пенье привело меня в восхищение, а мысль, что слышу его в последний раз, делала его для меня еще прекраснее. Дорогой я простудилась и потеряла голос, а они пели как раз те вещи, которые я изучила лучше всего, и я мучилась от невозможности принять участие в пении. Я говорила им:
«Еще! Еще! Подумайте только, ведь я никогда больше не услышу музыки...»
Мария, как и Зинаида, считала музыку целебным зельем, способным утешить боль сердца и вылечить раны. Княжна Зизи, жившая в мире звуков, понимала, что нужно Марии.
«Третьего дня ей минуло двадцать лет. Эта интересная, и вместе с тем могучая женщина, больше своего несчастья. Она его преодолела, выплакала, источник слез уже иссох в ней. Она чрезвычайно любит музыку. В продолжении всего вечера она слушала, как пели, и когда один отрывок был отпет, она просила другого. До 12 часов ночи она не входила в гостиную, потому что у кн.Зинаиды было много гостей, но сидела в другой комнате, за дверью, куда к ней беспрестанно ходила хозяйка, думая о ней только и стараясь ей угодить...» — вспоминал об этом вечере А. Веневитинов.
А спустя несколько лет в посвящении к поэме «Полтава» Пушкин снова вспомнил о Марии Волконской:
Тебе — но голос музы темной
Коснется ль уха твоего...
Поймешь ли ты душою скромной
Стремленье сердца моего?
Иль посвящение поэта,
Как некогда его любовь,
Перед тобою без ответа
Пройдет, непризнанное вновь...
Почти тридцать лет прожила Мария Николаевна вместе с мужем на каторге и в ссылке. Об этих годах она написала воспоминания. «Записки М.Н.Волконской» отразили историю декабристской каторги в Забайкалье. Волконская, безусловно, владела даром повествования. Правдиво и просто описывает она тяжелый тюремно-каторжный режим. В мемуарах независимо от воли автора ярко обрисован гражданский подвиг выдающейся русской женщины.
(Портреты и люди А. ГЕССЕН -журнал"Работница"-1980-ые г)
Пушкин и его современники