Ян ван Эйк (ок.1390-1441) и Губерт ван Эйк
Гентский алтарь в соборе Святого Бавона
Bид закрытого алтаря - детали
1432г, 350x223 см, деревo, масло
Посмотреть детали можно по подсказке, нажав на каждую деталь.
Так выглядит алтарь в будние дни.
Самой удивительной на внешних створках Гентского алтаря является сцена "Благовещения", традиционная для створчатых алтарей. Здесь художники изобразили коленопреклонённую Деву Марию и архангела Гавриила, который принёс ей божественную весть.
По краям(в полукруглых нишах) изображены пророки Захария и Михей, предсказавшие Благовещение пророчествами. Они записаны текстом на лентах, парящих в воздухе.
В центральной нише, разделенной рамой, Эритрейская и Кумская сивиллы(предсказательницы), также предсказвшие Благовещение. Латинское имя предсказательницы обозначено рядом
Нижний ряд внешних створок алтаря занимают портреты его заказчиков (Йодс Вайд и его супруга, Изабелла).
Они предстают преклоненными перед статуями двух святых: Иоанна Крестителя — патрона церкви Святого Иоанна и Иоанна Богослова — ему посвящена капелла этой церкви.
Фигуры донаторов написаны с такой силой, какой не обладают реальные человеческие фигуры. Их лица, тела и одежда завораживают зрителя. Случайные складки одежды нашли вечный покой, навсегда остался неподвижным свет на их лицах, да и сами лица словно остановились в своей многосложной жизни. Мгновение обратилось в вечность, случайное обрело непреложную силу закона.
Две фигуры по углам нижнего уровня, как бы входят в картину с земли. Ибо дальше, ближе к середине и верху, меркнут, гаснут земные краски, и рядом с фигурами донаторов, в нишах, стоят уже не люди из плоти и крови, а статуи Св.Иоанна Крестителя и Св. Иоанна Богослова. Цветом художники наделили лишь сцены земной жизни, лишь те фигуры и предметы, что связаны с грешной землёй.
Сквозь оттенки холодноватой слоновой кости скульптур лишь кое-где пробиваются живые розовые тона, как будто художник не обделяет их плотью и кровью, но не решается сделать их просто людьми. Только в крыльях ангела мелькают яркие краски, ведь крылья - это изящное украшение, нечто почти реальное. А между Марией и архангелом Гавриилом картина вновь наполняется цветом, там идёт обыденная жизнь - комната, простые вещи, город за окном.
В "Благовещении", как отмечают исследователи, ещё царствует чопорная условность готики. По-рыцарски склонилcя перед Девой Марией архангел Гавриил и, будто в торжественном оцепенении, подняла к нему глаза будущая Богоматерь.
Но видение это, чуть оживлённое бледными оттенками красок, возникло в реальной комнате, где вещи имеют свой цвет и свою тяжесть: здесь тёплой золотистой медью сияет умывальник и кувшин, висит белое полотенце, светится люстра. солнечные пятна зажигают блики на стекле и металле, здесь оживает сама душа вещей.
А в проёме окна - город на закате: поблескивают под заходящим солцем остроконечные крыши, хрупкий шпиль колокольни, башни замка и, рассекающие высокое, бледное небо, стремительные птицы....
Огромный мир вступает в низкую, безмолвную комнату.
В непраздничные и невоскресные дни алтарь предстаёт перед посетителями капеллы закрытым. Но это чудо ещё будничное, а когда раcпахиваются створки алтаря, наступает чудо праздничное, шириной до пяти метров, поражающее великолепием колорита.